Комплексы С-400, С-300В и «Панцирь» совместно с истребителями обеспечили абсолютное превосходство ВКС России в сирийском воздушном пространстве. Об этом 22 декабря ушедшего года заявил министр обороны РФ генерал армии Сергей Шойгу. Он подчеркнул, что у российской группировки войск в Сирии надёжная противовоздушная оборона. Не было допущено ни одного случая нарушения зон безопасности российских баз в Тартусе и Хмеймиме. В последующем это ещё раз убедительно доказали расчёты зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь-С». Ночью российские средства ПВО и РЭБ предотвратили нанесение урона личному составу и ущерба нашим военным объектам на авиабазе Хмеймим и в пункте материально-технического обеспечения ВМФ в Тартусе.

– …У вас красная краска осталась?
– Ещё немножко есть.
– Тогда будем рисовать звёзды на кабинах боевых машин…
Этот разговор я услышал, находясь на одной из огневых позиций зенитного ракетно-артиллерийского подразделения.
– А что, вы тоже обозначаете уничтоженные воздушные цели, как и лётчики свои боевые вылеты, звёздочками?
– Пока не решили, – ответил мне командир. – Но, скорее всего, нарисуем по звёздочке на обеих боевых машинах.
Ещё накануне новогодних праздников двумя расчётами зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь-С» были сбиты две цели – ракеты реактивной системы залпового огня (РСЗО) террористов, которые пытались нанести удар по Хмеймиму.
Как всё было на самом деле, видели и слышали многие из нас, кто выполняет специальные задачи на авиационной базе. Всё произошло в считаные секунды. Характерные удары от пусков ракет сразу же сменились громкими хлопками взрывов, и в небе появились два небольших сизоватых облачка. Это всё, что осталось от ракет РСЗО террористов…
К вечеру уже появились первые сообщения в СМИ. Надо отдать им должное за то, что тогда информация о случившемся была объективной. Ни одна ракета террористов не достигла цели в Хмеймиме, отмечалось в этих сообщениях.
Прошло несколько дней, и я договорился с командиром зенитного ракетно-артиллерийского подразделения о том, чтобы побеседовать с его подчинёнными. На мою удачу, на позиции как раз ехал старший начальник.
– Вот и хорошо, что вы с нами, – протянув мне руку как старому знакомому, проговорил офицер. – Буду вручать сейчас награды отличившимся расчётам. Обоим. Медаль Министерства обороны «За боевые отличия».
Вскоре мы уже были на позициях. Когда наш уазик остановился у ворот ограждения, старшего начальника встретил командир подразделения. Как раз расчёты были свободны от боевого дежурства. Церемония награждения заняла совсем немного времени. Да, не было чётких шеренг строя, как происходит в подобных случаях на плацу, не было и оркестра. Но от этого церемония вручения наград на огневой позиции не стала менее торжественной. Медали и удостоверения к ним из рук старшего начальника офицеры и их подчинённые получали в боевой обстановке. Все они были в бронежилетах, касках и с оружием. А то, что у воинов зенитного ракетного подразделения всегда боевая обстановка, объяснять никому из нас не надо. Ведь несение боевого дежурства является выполнением боевой задачи.
После вручения наград старший начальник ещё раз поздравил всех своих подчинённых, и, когда церемония награждения закончилась, я как раз и услышал тот самый разговор о краске и звёздочках. Расчёты «Панцирей» открыли боевой счёт.
«Возможно, – думал я, – им больше не придётся рисовать на кабинах своих боевых машин звёздочки, обозначающие перехваченные воздушные цели. Ведь самую боеспособную группировку международных террористов наши ВКС уже разгромили в Сирии. Однако если кому-то захочется ещё раз проверить надёжность противовоздушной обороны Хмеймима или Тартуса, его опять постигнет неудача. И тогда появятся новые звёзды на «Панцирях» или других комплексах. Мы здесь прикрыты надёжным ракетно-пушечным щитом…»
И вот террористы вновь решили проверить на прочность противовоздушную оборону Хмеймима. Их, как и следовало ожидать, постигла очередная неудача. Причём сокрушительная. А расчёты «Панцирей» увеличили свой боевой счёт, нарисовав на кабинах боевых машин новые звёздочки.
Мне неоднократно доводилось бывать у военнослужащих этого зенитного ракетного подразделения. Служат здесь люди скромные, немногословные.
– Ну что о нас рассказывать… – офицер, с которым я беседовал ещё летом 2016 года, пошутил:
– У нас здесь своеобразный день сурка... Словно мы постоянно находимся в петле времени. Каждый день и каждую ночь выполняем одни и те же задачи, так что вроде бы ничего и не меняется. Вот у лётчиков – у них постоянно происходят новые и яркие события…

Вероятность поражения «Панцирем-С» составляет до 99 процентов

Услышав эти слова, я не мог не улыбнуться. Бесспорно, в том и состоит главная заслуга личного состава этого зенитного ракетного подразделения, что в небе над Хмеймимом не может произойти ни одной нештатной ситуации. А то, что случилось, это как раз и есть самые настоящие штатные ситуации. Да, уничтожили две ракеты. А после – совместно со средствами РЭБ – ещё и 13 беспилотников. Вот если бы случилось иное, это как раз и были бы нештатные ситуации. А тут всё прошло в заданном режиме – на боевых дежурствах выполнены реальные боевые задачи.

– Что главное у нас? – уточняет мой вопрос командир расчёта Тимур Зардаков (все имена и фамилии изменены). – Слаженность, умение подчинённых понять командира с полуслова и принять решение в считаные секунды. На обнаружение, захват и уничтожение цели типа РСЗО необходимо самое кратчайшее время. Ведь она летит очень быстро. Стартует такая примерно со скоростью 650 метров в секунду, а на подлёте к нам её скорость составила около 370–400 метров в секунду. Какие-то цели могут лететь и по баллистической траектории. Они набирают высоту более двадцати километров, а потом происходит их резкое снижение. И тут важно правильно идентифицировать цель. На обнаружение, захват и уничтожение у нас ушло 6–7 секунд. Если мы обнаруживаем особо опасную цель, то по ней могут одновременно работать и две, и три боевые машины. Ведь у каждого расчёта свой ответственный сектор, определённый командным пунктом. Эти секторы пересекаются. Потому каждая боевая машина работает автономно и каждый командир расчёта принимает самостоятельное решение. Наш расчёт перехватил и уничтожил цель первой же ракетой. И это закономерно, так как вероятность поражения «Панцирем-С» составляет до 99 процентов. А мы, если можно так сказать, сработали со 100-процентной вероятностью поражения.
– Расскажите, как развивались события.
– Я обнаружил цель. На индикаторе обзора появилась отметка, которая была идентифицирована как ракета реактивной системы залпового огня. Тут трудно ошибиться. У такой цели есть свои характерные признаки. Я принял решение на уничтожение. Получив мою команду о запуске ракеты по цели, оператор младший сержант Илья Хивинцев нажал на кнопку «Пуск». Наблюдая в оптико-электронную систему, расчёт убедился в уничтожении цели. Поясню: отметка о цели типа РСЗО исчезла с индикатора обзора, который находится на экране у меня, командира боевой машины. А у оператора на экране появилась надпись «Цель уничтожена». Сразу же после выполнения боевой задачи я доложил обо всём по команде. Так же, как и наш, успешно действовал в данной ситуации и другой расчёт. Он тоже уничтожил цель.
– А какие хитрости могут применять террористы?
– Целей может быть и две, и три, например две отвлекающие, а основная, которая летит по баллистической траектории, снаряжена мощным зарядом. Вот её-то и необходимо перехватить в первую очередь…
– Вы уже рассказали о вашей работе и работе вашего оператора, но в расчёте есть ещё механик-водитель… Хотелось бы услышать несколько слов и о нём.
– Прапорщик Иван Романюк – очень исполнительный и отлично подготовленный специалист. «В миру», как мы говорим, когда речь идёт о пункте постоянной дислокации, он служит на должности начальника расчёта. Поэтому я могу на него положиться как на самого себя. Закончится срок командировки у капитана, вернётся он в Россию. А здесь о нём, его расчёте и всех военнослужащих зенитного ракетного подразделения будут вспоминать как о мужественных и умелых профессионалах, которые надёжно прикрывали небо Хмеймима.

Хмеймим